На матовом подоконнике посверкивает кинжал, прилетевший на крыльях из весеннего Тбилиси

Эта история начиналась много лет назад. В подготовительной группе детского сада нас, маленьких детей, озадачили тем, что сказали: готовьтесь к утреннику, посвящённому дружбе народов. Каждый воспитанник детского сада должен был явиться на утренник в национальном костюме одной из союзных республик. Я пришёл домой и объявил, что хочу быть грузином. Хотя бы на одно утро. Других вариантов я не рассматривал.

Значительно позже, в шестом классе, учительница объявила конкурс творческих работ на свободную тему. После школы я и мой товарищ Максим стояли в подъезде между первым и вторым этажом многоэтажного дома и, раскрыв на высоком подоконнике тетрадку, думали, что же нам делать? Я предложил написать стихотворение о Кавказе (какой русский поэт не писал о Кавказе?) Ни я, ни Максим никогда стихов не сочиняли, но идея  придумать что-нибудь эдакое в рифму и красиво оформить нас тогда почему-то вдохновила. Кроме того, я вдохновлялся авиаперелётом «Псков-Минеральные воды». Дальше горы Машук и Пятигорска я на Кавказе не заходил, но и этого оказалось достаточно, чтобы, глядя из окна на Октябрьский проспект в Пскове, сочинить стишок от первого лица о том, что из окна я вижу «склоны гор, сады, леса, поля // дождём обильным полита кавказская земля…». Это были самые первые строчки, которые я сочинил в рифму. Максим продолжил в том же духе. За час стояния в подъезде возле почтовых ящиков мы придумали строф пять-шесть.

В тот же вечер Максим на альбомном листе нарисовал на фоне высоких гор бравого джигита в папахе с кинжалом. На этот же лист мы поместили наше стихотворение. Оно имело в классе небольшой успех. Нашего бравого джигита  отправили на какой-то конкурс. Следы его затерялись. В памяти остались только отдельные строки и рифмы типа «рад-виноград». Но главное тогда происходило совсем в другом месте. Склоны гор, сады, леса, поля… Я ведь имел в виду футбольные поля и совершенно конкретный футбольный клуб – «Динамо» Тбилиси. Более того, совершенно конкретных игроков: Давида Кипиани, Виталия Дараселия, Отара Габелия, Рамаза Шенгелия, Тенгиза Сулаквелидзе, Реваза Челебадзе, Владимира Гуцаева… В мае 1981 года тбилисское «Динамо» завоевало Кубок обладателей кубков, обыграв в финале немецкий «Карл Цейсс»  2:1. Победный гол забил Виталий Дараселия. Через полтора года он погибнет в автокатастрофе. Ещё через несколько лет погибнет мой первый соавтор и лучший друг Максим. Всё пошло не так, как могло бы быть… В 2008 году были разорваны дипломатические отношения между Россией и Грузией. Интересы двух стран в Москве и Тбилиси до сих пор представляются посольствами Швейцарии. Без швейцарцев мы пока что договориться не можем. 

Так получилось, что оба моих самых любимых кинорежиссёра родились в Тбилиси: Марлен Хуциев и Георгий Данелия (я их выбирал не по принципу рождения). Если надо назвать трёх, то я бы добавил Резо Габриадзе, который может всё не только в театре. А если бы мне потребовалось выбрать один самый лучший фильм, снятый в этом веке в России, то здесь всё ещё проще: «Дикое поле». Его снял Михаил Калатозишвили. Он тоже родился в Тбилиси, похоронен в Москве, там же, где его дед кинорежиссёр Михаил Калатозов. Для меня этот фильм самый лучший потому, что в нём есть герой, каких вокруг почти нет. Ни в жизни, ни в кино. Он излучает библейское спокойствие. Он доктор. Сложно сказать - какой он доктор, но очень просто сказать - какой он человек. Пока таких людей не добили контрольным ударом скальпеля, в Диком поле всё ещё можно жить, и народ окончательно не одичает.

А детсадовская история закончилась хорошо. Сохранилась фотография: я в костюме джигита. Сижу в окружении красивых девочек - «узбечек», «молдаванок», «эстонок»… А главное, у меня был настоящий кинжал. Точнее, не совсем кинжал, но зато настоящий. Мой дедушка-полковник попросил в псковской дивизии на время штык-нож. Мне его вручили перед самым выходом в зал в детском саду – со строгим условием, чтобы не вытаскивать его из ножен. Штык-нож произвёл должное впечатление. Через минуту он уже висел на поясе другого нашего детсадовского джигита – Коли. Он попросил, чтобы его сфотографировали с настоящим грузинским «кинжалом».

Весной 2016 года в Петербурге я рассказал эту историю одной девушке. Она улетала на несколько дней в Грузию. Самым подходящим саундтреком для этой поездки я посчитал альбом 2011 года грузинской группы Mgzavrebi, особенно песню Tango. Я сам без Mgzavrebi из дома далеко не уезжаю и другим не советую. «Время не любит  ждать //  У времени посчитаны минуты…  // Дай мне силу, дай мне силу…». Примерно так. Моя любимая песня.

После возвращения из Грузии я услышал несколько красивых историй о далёкой стране. Мы шли по вечернему Невскому проспекту. Девушка вдруг остановилась и неожиданно вручила мне грузинский кинжал. Он прилетел из той страны, где я никогда не побываю.

Конечно, это был сувенир. Но когда я вынул его из ножен, то обнаружил, что это всё-таки кинжал.

Этот кинжал я пообещал заколдовать, в смысле – зарифмовать. В ответ было предположение, что рифмой к слову «кинжал» точно не будет слово «лежал». 23 июля у девушки Оли день рождения – крошечный юбилей, так что самое время сказать, что, несмотря на июль, весна ещё не закончилась:

Прозрачные вещи попадаются на глаза.
Лишь туманная весна на себя не похожа.
Дребезжит, как стекло, пурпурная стрекоза,
И остановиться не может.
На матовом подоконнике посверкивает кинжал,
Прилетевший на крыльях из весеннего Тбилиси.
У кого есть кинжал, режет тот без ножа
Припозднившиеся фантазии из-за заоблачной выси.
Это майское утро, как неоконченный черновик –
Свежие мысли, обнадёживающее начало…
Чешуйчатый туман пробивает за бликом блик,
И спадают медленно колдовские чары
На дно ближайшего к лесу рва,
А в остатке – золотые слова.